Дело о тридцати шести незаконных браках или эпизод из жизни Смоленской шляхты в XVIII веке(1)

http://www.runivers.ru/bookreader/book435839/#page/169/mode/1up
Сочувствие Смоленской шляхты к Польше и ко всему Польскому было так сильно, что издавна вошло в народе в поговорку: Смоляне - Польская кость, собачьим мясом обросла.
Польский язык употреблялся всеми шляхтичами, да­же православными и играл туже роль, как позднее в об­разованных классах Французский.Даже православное духовенство нередко предпочитало Польский язык своему родному.Правительство не могло не обратить внимания на это, и половина XVII века в Смоленской губернии проходит в энергичной борьбе с «Польщизной».Только после раздела Польши и присоединения издрев­ле принадлежавших нам областей, прилегаемых к Смолен ской губернии, в ней прекращается Польское влияние; с этого времени дворянство Смоленское может быть названо вполне Русским, верным религии, преданным престолу и отечеству, что оно и доказало в достопамятный 1812 год.
---
В деле о совращении в католичество Смоленского шляхтича Дениса Потемкина с Семейством, которое велось в Синоде в середине XVII сто­ летия, жена его делает рукоприкладство к допросным пунктам на Русском языке, но Польскими буквами: «k siem doprosпym reczam Sofia Konstentinivna docz podpisala sie swojaruszna». «Благочестивой веры» поп Андрей (Смоленского уезда, села Черепова), исповедовавший православную прислугу Потемкиных, подписался за себя и за брата: «k siemu dopro– su рор Andrei zumiesta brata svoeho discka (дьячка) Iakova ро eho uproszeniu ruku prilozil». (См. : Описание дел, хранящихся в архивах Святейшего Си­нода. Т 11. Ч. 1. Дело о Потемкиных).
---
16 февраля 1728 г. указом Тайного Совета было запрещено шляхти­ чам посылать детей для науки «за рубеж», а также из Польши и пускать ду ховных особ римской веры и проживать им «У Смоленской шляхты»; тех же, которые находятся в Смоленске, было приказано немедленно вы­ слать; детей шляхтинских, учащихся в Польше - возвратить, а если роди­ тели захотят обучать их Латинскому и прочим языкам, то объявить им, чтобы отдавали их в Русские школы, «Пониже таких школ в Москве и Киеве довольное число». (позже, при архиепископе Гедеоне такие школы были устроены и в Смоленске). В этом же указе повелено епископу Смо­ ленскому «иметь крепкое смотрение», чтобы шляхтичи Смоленские «свя­ то блюли Греческую веру и нимало бы в том соблазна не происходило»; о подозреваемых в противном предписывалось доносить (П . С.З. Т VIII. № 5238). Не смотря на эти меры и последующие распоряжения правительст­ ва (см. напр.: П.С.З. Т VIII. № 5251, 5322), католическая пропаганда в Смоленской губернии продолжается: еще в 1730 г. был пойман переодетый в светское платье монах Бернардинскаго ордена Вербицкий, проживав­ ший у шляхтичей, которых немало совратил в католичество. Он был схва­ чен, но какими-то судьбами избежал наказания и был только выслан за границу. Этот случай вызвал изданный в том же году сенатский указ (20 ап­реля), который предписывал строго следить на границе за всеми приезжа­ ющими и отъезжающими, «а если кто воровски проедут, таковых имая распрашивать, и чинить по прежде посланному указу».

Дело о тридцати шести незаконных браках или эпизод из жизни Смоленской шляхты в XVIII веке(2)

http://rus-istoria.ru/book/smolensk/17/book.html
Браки между родственниками практиковались в Смо­ленской губернии весьма часто; князь Соколинский, зная немало подобных примеров, решил указать Синоду, что , кроме него, немало шляхтичей повинны в таком же нарушении церковных правил, и между тем все продолжают жить со своими женами, а он один лишь подвергается каре церковного суда.

Свое прошение он начинает с объяснения, что, женясь на Азанчеевой, он никогда не думал, что этот брак незако­ нен, так как в Требнике Петра Могилы заключать браки «в третьей степени в двачисленных фамилиях» разрешается; за сим он перечисляет 36 известных ему случаев брака в Смоленской губернии между родственниками, находящимися в более близком родстве и свойстве чем он и его жена, при чем заявляет, что заключение этих браков, в запрещенных церковью степенях родства и свойства, объясняются тем, что, «по покорении Смоленска под Русскую державу, Смо ленским шляхтичам из за рубежа брать жен запрещено, а с Российским шляхетством обхождения они и доднесь не имеют".
---

Насколько в Смоленском дворянстве велика духовная связь с Польской шляхтой, видно из того, что много лет спустя после описанного нами эпизода, еще наблюдаются единичные случаи тяготения отдельных дворянских фами­ лий к Польше. Так во время польского мятежа 1830 года, по отзывам современников, некоторые дворянские семьи открыто выражали свое сочувствие повстанцам. ­
Занимаясь в 1889 году в архиве канцелярии Смоленского губернатора, мы имели в руках целый ряд секретных дел по обвинению некоторых дворян Краснинского уезда в тайном содействии польским помещикам соседней Могилевской губернии во время Польского восстания 1863 года. Любопытно также и то обстоятельство, что среди многих Смоленских дворянских фамилий до сих пор держится обычай заключать браки в близких степенях родства. Нам лично известно несколько случаев заключения Смоленскими дворянами браков между двоюродными братьями, и еще не так давно, по доносу священника, один из браков, заключенных в недозволенных степенях родства, был расторгнут.

Очерк истории этнического самосознания Смоленской земли в контексте ее политической истории

http://actualhistory.ru/smolensk_rise_and_fall_2

[1514] «Пришел князь великий сам и с своими братьями Осада Смоленска 1514 г.,под город Смоленск с многими силами и с великим нарядом пушечным. И пушки и пищали большие около града поставив, повелел бить град со всех сторон и приступы великие чинить без отдыха; и огненными пушками в град бить, так что от пушечного и пищального и людского кричания и вопля, также и от градских людей супротивного боя пушек и пищалей земля колебалась, и друг друга не видели, и весь град в пламени и в дыму, казалось, вздымался. И страх великий напал на горожан, и начали из града кричать, чтобы великий государь пожаловал, меч свой унял, а бою велел перестать, а они хотят государю бить челом и град сдать» [17].

Без деблокирующей армии не мог тут помочь и очередной привилей, выданный теперь уже Сигизмундом I Смоленску, где прямо подчеркивалась роль смолян в обороне восточных границ ВКЛ [18]. Ничем не мог помочь ВКЛ и авторитет смоленского владыки Варсонофия, заклинавшего жителей «защищать крепость до последнего» [19]

И снова подведем промежуточный итог: смоленская элита в войнах конца XV-первой четверти XVI века деятельно и отважно сражалась за своего сюзерена, за великого князя литовского и короля польского против превосходящих сил противника. А героическая оборона Смоленска в четырех (!!!) компаниях помогла ВКЛ пережить весьма тяжелый период своей истории, когда под натиском стремительно расширяющейся Москвы его великие князья часто демонстрировали растерянность и неспособность к быстрым и решительным ответам на вызовы времени.

Стены Города приняли на себя самый тяжелый, самый яростный натиск, и после 1514 года давление на ВКЛ с востока начало временно слабеть.
--

И интересней всего понять, как и отчего произошла такая удивительная метаморфоза с городом-героем нашего опуса. Для этого придется вернуться в конец прошлого раздела, в 1514 год, когда победоносные войска Василия III присоединили Смоленск к России. Честно признаюсь, я не симпатизирую этому великому князю, но вот смоленская победа была им оформлена красиво. Государь сумел сразу сделать сильный ход, дав волю сидевшим в осаде служилым людям: «И которые похотели служите великому князю, и тем князь великий велел дать жалование по 2 рубля денег да по сукну по лунскому и к Москве их отпустил. А которые не похотели служить, а тем давал по рублю и к королю отпустил» [20].

Многие из наиболее верных людей «литовской партии» воспользовались предоставленной возможностью, что подтверждается списком розданных смоленским боярам в ВКЛ хлебокормлений в 1514 году. Выехали представители виднейших боярских фамилий: Плюсковы, Ходыкины, Кривцовы (вспомните имена пленников, взятых в 1493 году московскими войсками в верховских городках!) [21]. Но многие предпочли остаться, особенно с учетом того, что Василий III «не повеле у них … тех поместий отимати, повеле им по прежнему владети, кто чем владеет» [22].

( Read more... )

ЕСЛИ МИНСК БЫЛ МЕНСКОМ, ЗНАЧИТ, ПИНСК БЫЛ ПЕНСКОМ?

http://www.kp.by/daily/26594.3/3608455/
Сегодня сложно представить, что творилось на наших землях в то время - после трех разделов Речи Посполитой исчезла целая страна, тысячам представителей шляхты предстояло подтвердить свою родовитость, чтобы не лишиться дворянских прав уже в Российской империи. И для многих единственным выходом стала подделка необходимых документов. В прибыльный бизнес были втянуты самые образованные люди страны – вот и классик белорусской литературы Винцент Дунин-Марцинкевич, по мнению историков, не избежал соблазна. Возможно, если бы не эта его «криминальная» деятельность, не было бы у нас ни первой белорусской оперы «Идиллия», ни знаменитой «Пинской шляхты», которая и сейчас идет в Купаловском театре…

ПРЕДКИ КУПАЛЫ СВОЕ ДВОРЯНСТВО ПОДТВЕРДИТЬ НЕ СМОГЛИ
- Российское государство хотело контролировать шляхту, и на наших землях стали создаваться дворянские собрания, - рассказывает заместитель директора Национального исторического архива Денис Лисейчиков. – Правда, в эти органы избирались представители все той же местной шляхты, которые зачастую к новым властям относились со скепсисом.
Дворянские собрания и должны были подтверждать принадлежность того или иного рода к шляхте. Особенно взялись российские власти за шляхтичей после второго и третьего раздела Речи Посполитой.
- Шляхта пользовалась вольностями, не платила налоги, а ведь российскую казну требовалось пополнять, - говорит историк Виталий Макаревич.
Мы привыкли считать, что чуть ли не каждый десятый житель нашей страны относил себя к шляхте.
- Можно говорить, что 5-7% населения Беларуси составляла мелкая шляхта. В России дворян было меньше 1%. Приблизительно половину российского дворянства после присоединения территории Речи Посполитой составляла шляхта, которая была прекрасно образована. Виленский университет был самым крупным в Российской империи, и шляхтичи претендовали на должности. В Санкт-Петербурге это называли «засилием поляков».
Но прежде Российское государство решило все же «подчистить» шляхту – особенно после восстания 1830-31 годов, когда для подтверждения дворянства требовалось не только решение местного дворянского собрания, но и признание Департамента Герольдии Сената в Санкт-Петербурге. Примерно каждому второму роду именно там было отказано. Так не смогли подтвердить свое дворянство предки Янки Купалы.
( Read more... )

Зачем Винценту Марцинкевичу понадобился Дунин

Царь Петр и 1201 год
Когда же и как появилось в фамилии Винцента Марцинкевича дополнение «Дунин»? В 1832 году молодой Винцент Марцинкевич, уже проживая и работая в Минске, оказался перед серьезной проблемой — необходимостью доказать свое дворянское происхождение. Звучит странно, особенно для представителя небедного и уважаемого рода, представители которого занимали почетные должности и в документах иначе как «вельможный пан» не назывались, но такие в Российской Империи были законы. Ситуация обострилась после восстания 1830-31 гг., когда было решено окончательно покончить со шляхтой и вышел закон «О разборе шляхты в Западных губерниях и об упорядочении такого рода людей». Винценту Марцинкевичу, который называл себя шляхтичем, пришлось разыскивать документы о его шляхетском происхождении, о чем он сам подробно написал в заявлении в Минское дворянское депутатское собрание:
«С детства осиротевший и имея небрежную родню, я вовсе не имел никого, кто бы занялся выводными интересами нашего рода. Теперь же, дожив до зрелых лет, я еле сумел добыть от родственников наши бумаги, кои имею честь подать в здешнюю депутацию в следующем порядке.
Что род Марцинкевичей герба «Лебедь» придомка Дунин с давних времен пользовался шляхетскими прерогативами и от великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, которые были в союзе с польскими королями, имел наделы в Смоленском воеводстве, в Малаховском состоянии — имение Марцинкевичы…».
При этом Винцент Марцинкевич ссылался на документ, выданный Смоленским губернским правлением 24 октября 1802 года жителю Минской губернии Игнату Николаевичу Марцинкевичу (родному дяде Винцента). Это выписка у исследователей биографии Марцинкевича вызвала смешанные чувства, ведь речь в ней шла о событиях 1201 года! Публикуя ее в книге «Пачынальнікі», исследователь Геннадий Киселев даже заменил дату на 1701 год, но все равно был вынужден прокомментировать: «В документе неточность. В действительности Иван и Петр Алексеевичи с 1682 года были царями, Иван Алексеевич умер в 1696 г.».
Исследователь Язэп Янушкевич так оценил точность этого документа: «Не из перипетий ли собственной жизни черпал драматург пресловутые «указы всемилостивейшей государыни Елисаветы Петровны 49-го апреля 1895 года» да «всемилостивейшего государя Петра Великого, в 1988 году марта 69 дня последовавшего…», обыгранные автором в бессмертной «Пинской шляхте»?»
( Read more... )

http://nn.by/?c=ar&i=169275&lang=ru