elena_2004 | Entries tagged with армия крайова

Именно в тюрьме Пясецкий начал заниматься литературным творчеством. Возможно, первым импульсом, подтолкнувшим его к литературной работе, оказалось письмо отца, присланное ему в тюрьму. В нем Михаил Пясецкий дал Сергею следующий совет: «Просматривая разные твои заметки и бумаги, я убедился, что у тебя есть литературные способности. Попробуй писать о людях с оригинальными характерами, необычайных приключениях».
Отцовский совет припомнился Сергею через несколько лет после его смерти (отец умер в Минске в 1928 году). Читая тюремную Библию, он начинает настойчиво изучать польский литературный язык. Характерно, что к польскому языку писатель, по его признанию, «перешел с очень богатого русского языка, который знал в совершенстве из жизни». «До двадцати лет, - утверждал он, - я вообще по-польски никогда ни с кем не общался и начал постигать польский язык самостоятельно и без научной базы в 35 лет, только тогда, когда возникла необходимость писать на этом языке книги».
В марте 1934 года Пясецкому случайно попал в руки обрывок газеты с информацией о литературном конкурсе. Узник обращается к тюремному начальству с просьбой разрешить ему писать роман и, получив, в конце концов, разрешение, начинает записывать свои воспоминания. В одном из интервью Пясецкий рассказывал: «Когда я уже совсем потерял надежду на то, что смогу выйти когда-нибудь на свободу, неожиданно пришло непреодолимое желание писать. Оно родилось из моих рассказов друзьям по несчастью о прожитых годах. Мои коллеги подбадривали меня, говорили, что рассказы мои интересные, даже захватывающие. И я начал писать... Получалось даже лучше, чем я мог предположить... Оказалось, мне было легче писать, чем рассказывать... В общей камере, в сырости, в полумраке. Но хуже всего было отсутствие бумаги. На одном листке я писал столько, сколько потом помещалось на шестнадцати печатных страницах... Меня охватило настоящее безумство творчества. Я писал, чтобы жить. Писал, чтобы не сойти с ума».

( Read more... )

http://www.liveinternet.ru/users/929348/post378382930

на фото:Советские партизаны
Прочитал книгу «Белорусские коллаборационисты», которую давеча получил в качестве одного из призов на Кубке губернатора по ЧГК.В первую очередь, удивила эмоциональная отстраненность автора от описываемых событий. Олег Романько сумел написать книгу, далекую от личностных оценок: эти, мол, фашисты и каратели, а эти советские партизаны-герои. Ну или наоборот, эти – защитники вольностей народных, а эти - сталинские бандиты. Автор просто делится с нами информацией о бесконечных попытках белорусских националистов создать свое подобие государственности и армии, не имея какой-то мощной исторической базы, периодически опираясь на немецкие штыки и натыкаясь на них же. Подумалось, что через энное количество лет обо всех событиях Великой Отечественной будут писать также взвешенно.
С другой стороны, действующих лиц на территории Белоруссии в 1941-44 годах было столько, что с фаворитами, на самом деле, определиться непросто. Если, конечно, не воспринимать мир строго в черно-белых тонах. Стоит копнуть поглубже, как выясняется, что и полицаи периодически стреляли немцев, и советские партизаны без особых колебаний валили партизан-националистов, не взирая на то, что враг у них общий. Причем разделение шло и по политическому признаку, и по национальному, и по религиозному.
Судите сами, на территории Белоруссии одновременно действовали:
( Read more... )
P.S. Пока искал иллюстрацию, наткнулся на упоминание Республики Зуева. Зуев - староста одной из деревень староверов под Полоцком. Он и его родня сильно пострадали при Советах. Цитирую википедию:
"Поэтому после отступления Красной Армии Зуев осенью-зимой 1941 года организовал в деревне самоуправление. Для защиты жителей были созданы отряды самообороны.
Немецкая оккупационная администрация в обмен на уплату фиксированного натурального налога и недопущение на свою территорию советских партизан признала фактическую автономию территории с центром в деревне Заскорки. В республике была восстановлена частная собственность, открыты старообрядческие храмы. К Заскоркам присоединились еще несколько деревень.
При отступлении немецкой армии Зуев с частью своих людей ушёл на Запад. Другие староверы остались и начали партизанскую борьбу против Красной Армии. Для этой цели немцы снабдили их оружием и продовольствием. Партизанские группы держались в лесах под Полоцком вплоть до 1947 года."

http://www.baltexpert.com/2012/06/29/zdesj_litovci_i_poljaki_pokljalisj_bitj_bratjami/
19 февраля 1944 года партизанские соединения Армии Крайовой (АК) разгромили литовскую полицейскую управу в Крево. Эта акция было ответом на преследования этим литовским полицейским подразделением местного польского населения. В принципе, такое отношение к местному населению именно этого литовского подразделения не было чем – то исключительным. Эдмунд Банасиковский (подпоручик Виленского округа АК, псевдоним „Ёж”) в своей книге „На зов Виленской земли“ пишет:
„Подстрекательство немцами ненависти литовцев к полякам привело к буйству националистических литовских элементов, стремящихся полностью ликвидировать всё польское в Виленском крае. Военизированные формирования „Шаулисов“ свирепствовали на виленских улицах. Литовская „Саугума“ (служба безопасности) сотрудничала с гестапо в попытках ликвидации польского подполья. „Понарские стрелки“ (литовские добровольческие соединения, расстреливавшие мирное населения в Понарах) купались в польской крови.“

Литовская администрация и полицейские формирования принуждали польское население поставлять продовольствие по требованию оккупантовВ начале января 1944 года из Ошмян выдвинулось немецко – литовское соединение, чтобы ликвидировать партизанский отряд „Щербца“ (капитан Грациан Фруг, командующий 3 Виленского округа АК), который базировался в 12 километрах к северо – западу от Граужишек. 8 января у Микулишек произошёл тяжёлый бой. Ситуацию спас „Кремень“ (поручик Пётр Мотылевич), соединение которого находилась рядом и который поспешил на помощь окружённым товарищам. Благодаря его неожиданному удару во фланг, немецко – литовские сила были полностью уничтожены. Погибли все немецкие жандармы из Гольшан и Ошмян вместе со своим командиром. Погибло более двадцати литовских полицейских, но в этом же бою погиб и мой проверенный друг – „Кремень“. В тот момент, когда он склонился над своим тяжело раненным товарищем, чтобы оказать ему помощь, его скосила пулемётная очередь. Погиб, отдав свою жизнь за Виленскую землю.

( Read more... )

Проблески морозного утра озаряли радостные лица сегодняшних победителей – солдат из соединений „Тура“ и „Летучей мыши“, марширующих к своим базам. Сегодня они радовались. Они уничтожили администрацию и гарнизон оккупантов.“
----
В местечке Крево аковцы расправились со священником М. Леванчуком и его дочерью и племянницей, работавших учительницами в местной белорусской школе, за то, что они посмели отпевать убитых белорусов, а также за его выступления в защиту белорусского языка и образования.
http://zapadrus.su/slavm/ispubsm/317-xx-38.html

- И как партизаны относились к коллаборационистам? Часто ли те сотрудничали с партизанами или переходили на их сторону?
- Для советских партизан и партизан-коммунистов в других странах коллаборационисты были, безусловно, врагами. В какой-то степени, врагами даже более опасными, чем оккупанты. Фактически, борьбе с коллаборационистами была посвящена большая часть времени партизан. Немцев или румын, например, могло не быть в данном регионе вовсе, а «местная полиция» была везде. Самый яркий пример – небезызвестная Локотская республика. Там, с 1941 по 1943 г. на значительной территории Орловской и Брянской областей советским «народным мстителям» противостояли исключительно соотечественники. И противостояли довольно успешно. Другой пример, но уже из-за пределов СССР. На территории оккупированной Югославии немецких войск было крайне мало. Однако партизанская война с переменным успехом шла здесь до 1945 г. Почему? Дело в том, что основными врагами партизан были их бывшие соотечественники, которые входили в сербские, хорватские, боснийские и прочие коллаборационистские формирования. Есть мнение, что, если бы не вооруженные силы Независимого государства Хорватия, партизаны Тито легко бы освободили Югославию еще до прихода советских войск.
Но, как вы понимаете, военная сторона партизанско-коллаборационистского противостояния была далеко не единственной. Например, советское руководство в Москве и партизаны за линией фронта прекрасно понимали, что коллаборационисты могут быть опасны, прежде всего, идеологически. Ведь не все же из них были заурядными немецкими прислужниками.
Были и вполне убежденные антикоммунисты (та же Локотская республика или казаки), которые могли соответствующим образом повлиять на население. Поэтому, партизаны много внимания уделяли пропаганде, направленной на коллаборационистов. До начала 1943 г. больших успехов в этой сфере не было – последних на сторону партизан переходило очень мало. После того, как Красная Армия перехватила стратегическую инициативу в свои руки и начала беспрерывно наступать, в настроениях коллаборационистов тоже произошел «коренной перелом». Они стали переходить на советскую сторону и поодиночке, и целыми подразделениями. Естественно, не все. Очень много коллаборационистов осталось на стороне Третьего рейха до мая 1945 г.
( Read more... )

Конкретно с соединением АК "Наднеманское" были у партизан и столкновения по чисто экономическим причинам. Да, именно так: не поделили зоны-поставщики сельскохозяйственной продукции.

У нас вообще мало говорилось о том, как добывали себе партизаны необходимое для жизни - речь все более шла о лихих рейдах да подрывах эшелонов. Но питаться надо было, и питались партизаны не одной только верой в Победу. В нашей, к примеру, бригаде числилось свыше тысячи человек. Значит, в сутки нужна тонна бульбы да полтонны хлеба. А к ним - сало, потому что без сала не пройдешь за ночь полсотни верст с ящиком тола на плечах. А самогон, без которого в дикой той войне не прожить было! А овчины и холсты для вечно расползающейся одежды! Где взять все это? Трофеи достаются от случая к случаю, полагаться на них нельзя. Тушенка и непротухающая твердая колбаса - это у элиты, у диверсионных групп особого назначения. Нам же товарищ Пономаренко слал с Большой земли преимущественно мины, детонаторы да пачки "Блокнота агитатора-партизана".

Так и тянул крестьянин в оккупацию воз налогов. Причем в Западной Беларуси получалось, что даже не двойных, а тройных: днем почистит хозяйство немецкий сборщик, ночью за тем же придут партизаны, а под утро заявятся аковцы.( Read more... )

Подъезжаем к дому. С крыльца спускается группа польских офицеров. Приветствия. Приглашают зайти. Садимся за стол, и я рассматриваю троицу напротив.Старой закваски холеное польское офицерство. Прямые фигуры, отлично сидящая форма, ухоженные лица, запах одеколона. С прожженными ватниками партизанских командиров никакого сравнения нет. Атмосфера чопорная, ни дать ни взять - Лига наций.
( Read more... )

http://news.tut.by/society/405296.html
Сергей Крапивин

Советский ветеран Гурген Мартиросов: "Летом сорок четвертого года на хуторе близ Немана я выпил водки с офицерами штаба Новогрудского округа Армии Крайовой и уговорил их пропустить к железной дороге наши диверсионные группы".
На 20 июня 1944 года была запланирована операция "Концерт" - очередная рельсовая война в Беларуси. Советские партизаны должны были выйти на железные дороги и единовременно взорвать в германском тылу десятки тысяч рельсов. Так было нужно, потому что 23 июня начиналась фронтовая операция "Багратион" и Белорусский штаб партизанского движения отдал жесткий и конкретный приказ.
О том, как в Новогрудском и Лидском районах своеобразно решали эту задачу советские партизаны, мне в 1989 году рассказал ветеран Гурген Мартиросов.( Read more... )

Ян Ка́рский (польск. Jan Karski, настоящая фамилия Козеле́вский) 24 июня 1914 года, Лодзь — 13 июля 2000 года, Вашингтон) — участник польского движения Сопротивления, Праведник мира.
После окончания факультета права и дипломатии львовского университета в 1935 году, был отличником в артиллерийском училище подхорунжих во Владимире-Волынском. В январе 1939 года начал работу в Министерстве иностранных дел Польши.
После нападения Германии на Польшу в сентябре 1939 г. Козелевский был мобилизован и направлен в уланский полк. Его полк был наголову разбит танковыми частями вермахта. Ян был ранен и затем был пленён советскими войсками, вторгнувшимися в Польшу с востока, и в результате обмена военнопленными оказался уже в немецком плену. В ноябре 1939 года бежал из немецкого эшелона для военнопленных, вступил в польскую подпольную организацию и совершил тайную поездку во Францию с рапортами для правительства Польши в изгнании, тогда располагавшегося во Франции. В подполье Козелевский принял псевдоним "Карский", который он позднее стал использовать как официальную фамилию.

( Read more... )
---------------
Мое свидетельство миру. История подпольного государства. Главы из книги
http://4itaem.com/author/yan_karskiy-95011

От переводчика
Переводить эту книгу, особенно главы, выбранные для публикации в «Иностранной литературе», очень тяжело. Нелегко и читать. Душит боль и стыд. Но свидетельство героя польского сопротивления Яна Карского о событиях Второй мировой войны на территории Польши — от первых дней, когда немецкие и советские войска с двух сторон вторглись на ее территорию, до середины 1943 года, когда польский курьер встречался в Вашингтоне с президентом Рузвельтом, — это свидетельство должно наконец прозвучать и по-русски.
Книга была написана и впервые опубликована в 1944 году в США с целью рассказать о преступлениях оккупантов и борьбе подпольщиков и, главное, доказать миру, что польское правительство в изгнании не просто отсиживалось в Лондоне, а управляло действиями внутренней армии Сопротивления и имело право возглавить страну после победы, в которой подпольщики сыграли немалую роль. Вряд ли стоит напоминать, как на деле сложилась после войны судьба Польши, насильственно включенной в лагерь «стран народной демократии».
В молодости Ян Карский (тогда еще Козелевский, Карский — подпольный псевдоним) собирался заниматься дипломатией, и мечта его сбылась, но совершенно непредвиденным образом: бежав из советского плена, он стал тайным посланником тайного государства. На этом пути вместо светских приемов ему были уготованы подпольные явки, а вместо дипломатической неприкосновенности — пытки гестапо.
( Read more... )