![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Эдвард Войнилович
Mar. 18th, 2016 09:50 pmhttp://www.kp.by/daily/26496.7/3365369/
- Правда, что Столыпин приглашал его в правительство?
- Да, он звал его возглавить Главное управление землеустройства и земледелия Российской империи.
- Почему же Войнилович отказался?
- Думаю, он понял, что Петербург и масштабы Российской империи не его. Отвечать за огромную страну от Камчатки до Бреста – слишком тяжелая ноша. К тому же, он понимал, что будет белой вороной, какой был и сам Столыпин, который искал себе союзников. Но даже 50 реформаторов во власти не смогли бы ничего сделать.
КОСТЕЛ – ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ О ПОТЕРЯННЫХ ДЕТЯХ
Но все эти приглашения случились уже после того, как Эдвард Войнилович потерял сначала сына-подростка, а затем и 18-летнюю дочь. Сегодня минчане прекрасно знают, что эти потери подвигли Войниловича на строительство храма.
«В связи с тяжелыми ударами судьбы, которые по воле Всевышнего обрушились на меня, я решил сделать пожертвование путем построения храма Святых Симона и Елены – покровителей моих умерших детей. Для этой цели я выбрал Минск как город, которому я отдал большую часть своей общественной деятельности, и который больше всех нуждался во втором костеле».
- Но строительство костела стало возможно только после того, как в 1905 году вышел указ «Об укреплении начал веротерпимости», - уточняет историк. – Ведь после восстания 1863 года строительство католических храмов в белорусских губерниях было запрещено. Так появился не только Красный костел, но и костелы в Ушачах, в Красном, других городах.
В 1910 году костел был освящен. А спустя несколько лет Войниловича ждал очередной удар, от которого он так и не оправился.
- Он пережил предательство народа, который он считал своим. Его идеальное хозяйство оказалось в прифронтовой полосе и в центре революционных событий, - рассказывает Андрей Киштымов. – В 1918 году имение было разграблено, пропали все уникальные архивы, музыкальные инструменты, все было загажено. Войнилович был собственником, и священное право собственности, нажитой своим трудом, позволяло ему ужиться с Российской империей. И тут он теряет все! Если бы он был заводчиком, его капиталы были бы в банке или ценностях. Но когда ты занимаешься сельским хозяйством, твою скотину вырезали, землю забрали, твой урожай сожгли, родовое гнездо разорили. То, что строилось десятилетиями, было уничтожено за несколько дней. Войнилович был раздавлен: «…Было уничтожено все культурное наследие одиннадцати поколений. Безвозвратно потеряно то, что было собрано с середины XVI века в виде инвентаря, портретов, предметов искусства и т. д., а самое главное – в форме документов, систематизированных и упорядоченных так, как делалось в самых известных национальных архивах».
Все надежды на восстановление нормальной жизни в следующие несколько лет были утеряны. Войниловичу уже за 70. Его земли после Рижского договора оказались во власти большевиков – домой дороги ему нет.
- Но и в новой Польше Войнилович оказывается не у дел, - замечает Андрей Киштымов. – Почему его нет среди деятелей нового государства, ведь даже в Российской империи он вел активнейшую общественную деятельность? Почему потерпела крах Краевая идея, о которой он мечтал в условиях империи, и которая могла осуществиться во Второй Речи Посполитой?
В 80 лет Эдвард Войнилович умер в польском городе Быдгощ. На его памятнике была надпись «Изгнанный из своей земли Рижским договором, я вынужден был ходить по чужим полям». В 2006 году стараниями Красного костела его прах был перенесен в Минск и перезахоронен у Красного костела.
- Его жизнь и жизнь его ровесников – последний выход на историческую аренду потомков шляхты ВКЛ, яркое и трагическое событие в нашей истории, - убежден историк.
- Правда, что Столыпин приглашал его в правительство?
- Да, он звал его возглавить Главное управление землеустройства и земледелия Российской империи.
- Почему же Войнилович отказался?
- Думаю, он понял, что Петербург и масштабы Российской империи не его. Отвечать за огромную страну от Камчатки до Бреста – слишком тяжелая ноша. К тому же, он понимал, что будет белой вороной, какой был и сам Столыпин, который искал себе союзников. Но даже 50 реформаторов во власти не смогли бы ничего сделать.
КОСТЕЛ – ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ О ПОТЕРЯННЫХ ДЕТЯХ
Но все эти приглашения случились уже после того, как Эдвард Войнилович потерял сначала сына-подростка, а затем и 18-летнюю дочь. Сегодня минчане прекрасно знают, что эти потери подвигли Войниловича на строительство храма.
«В связи с тяжелыми ударами судьбы, которые по воле Всевышнего обрушились на меня, я решил сделать пожертвование путем построения храма Святых Симона и Елены – покровителей моих умерших детей. Для этой цели я выбрал Минск как город, которому я отдал большую часть своей общественной деятельности, и который больше всех нуждался во втором костеле».
- Но строительство костела стало возможно только после того, как в 1905 году вышел указ «Об укреплении начал веротерпимости», - уточняет историк. – Ведь после восстания 1863 года строительство католических храмов в белорусских губерниях было запрещено. Так появился не только Красный костел, но и костелы в Ушачах, в Красном, других городах.
В 1910 году костел был освящен. А спустя несколько лет Войниловича ждал очередной удар, от которого он так и не оправился.
- Он пережил предательство народа, который он считал своим. Его идеальное хозяйство оказалось в прифронтовой полосе и в центре революционных событий, - рассказывает Андрей Киштымов. – В 1918 году имение было разграблено, пропали все уникальные архивы, музыкальные инструменты, все было загажено. Войнилович был собственником, и священное право собственности, нажитой своим трудом, позволяло ему ужиться с Российской империей. И тут он теряет все! Если бы он был заводчиком, его капиталы были бы в банке или ценностях. Но когда ты занимаешься сельским хозяйством, твою скотину вырезали, землю забрали, твой урожай сожгли, родовое гнездо разорили. То, что строилось десятилетиями, было уничтожено за несколько дней. Войнилович был раздавлен: «…Было уничтожено все культурное наследие одиннадцати поколений. Безвозвратно потеряно то, что было собрано с середины XVI века в виде инвентаря, портретов, предметов искусства и т. д., а самое главное – в форме документов, систематизированных и упорядоченных так, как делалось в самых известных национальных архивах».
Все надежды на восстановление нормальной жизни в следующие несколько лет были утеряны. Войниловичу уже за 70. Его земли после Рижского договора оказались во власти большевиков – домой дороги ему нет.
- Но и в новой Польше Войнилович оказывается не у дел, - замечает Андрей Киштымов. – Почему его нет среди деятелей нового государства, ведь даже в Российской империи он вел активнейшую общественную деятельность? Почему потерпела крах Краевая идея, о которой он мечтал в условиях империи, и которая могла осуществиться во Второй Речи Посполитой?
В 80 лет Эдвард Войнилович умер в польском городе Быдгощ. На его памятнике была надпись «Изгнанный из своей земли Рижским договором, я вынужден был ходить по чужим полям». В 2006 году стараниями Красного костела его прах был перенесен в Минск и перезахоронен у Красного костела.
- Его жизнь и жизнь его ровесников – последний выход на историческую аренду потомков шляхты ВКЛ, яркое и трагическое событие в нашей истории, - убежден историк.
