«Александр II, Великие реформы и русский национализм»

полностью доклад Михаила Долбилова «Александр II, Великие реформы и русский национализм»

В несомненной связи со своим сетованием на засилье вокруг Николая I «камарильи» и слабость реальной опоры у трона («Бедные вы, бедные, государи самодержавные…») Ростовцев затрагивает и проблему русского национального самосознания: Англичанин либерал, когда речь заходит об интересах его отечества, всегда англичанин, француз либерал – всегда француз, а русский либерал – всегда космополит[9]. Угадывается отзвук если не Руссо, задавшего тон в осуждении космополитизма с позиции органицистских представлений о нации (и критиковавшего за это, как известно, Петра I), то последовавшего за ним Карамзина («Мы стали гражданами мира, но перестали быть, в некоторых случаях, гражданами России. Виною Петр»). Мысли Ростовцева не были очень оригинальны, но важно то, что он их высказывал в ближайшем окружении наследника престола.
Стоит упомянуть и то, что, наряду с подобной метафорической риторикой на тему национального, Александр довольно быстро усваивает, так сказать, прикладные навыки этнической классификации. В его письмах отцу довольно часты определения встреченных им людей по этнической принадлежности или происхождению, нередко с сопутствующим оценочным суждением. Прежде всего очевиден европоцентризм этой оптики.
( Read more... )

В 1863 г. по меньшей мере один член династии был убежден в том, что своей поддержкой правительства в борьбе с польским восстанием русское общество заслужило право на введение конституционного устройства. Это был племянник императора, герцог Николай Лейхтенбергский. В сентябре 1863 г. он писал своему другу В.П. Мещерскому по случаю открытия императором Финляндского сейма: «Это старое их право восстановлено. Это первый шаг в Империи Русской к правлению представительному совещательному. Я крепко убежден в том, что скоро, очень скоро и Россия в своем сердце, т.е. Великая, Малая и Белая Россия получит нечто подобное. Народ русский показал свою преданность престолу. Теперь престолу следует отплатить народу. И это будет, я в этом уверен. О Боже, как быстро пойдет … наша матушка Россия по пути нормального развития, как окрепнет она внутри, как будет страшна извне»

Мечта о русском единстве.Киевский синопсис 1674 (1)

http://www.litmir.me/br/?b=99450&p=3
Иннокентий Гизель (1600–1683) родился в г. Кенигсберге, в польской Пруссии. Семья его принадлежала к реформатскому (или иначе – протестантскому) направлению в христианстве. Переселившись в юности в Киев, Иннокентий Гизель перешел в православие и принял монашеский постриг. По некоторым сведениям, он начал свое образование в Киевском братском училище, а затем по рекомендации своего наставника митрополита Петра Могилы был послан учиться за границу. Гизель закончил свое обучение курсами истории, богословия и юриспруденции в Львовской латинской коллегии.
С 1645 года он последовательно был игуменом нескольких православных монастырей. А в 1647 году Петр Могила завещал Иннокентию Гизелю титул «благодетеля и попечителя киевских школ» и поручил надзор за Киево-Могилянской коллегией. В 1648 году он занял пост ректора этого учебно-просветительского учреждения. Архимандритом Киево-Печерской лавры он стал в 1656 году.
( Read more... )

В русской церкви оформились две «партии» – иосифлян и нестяжателей.
Иосифляне (так называли сторонников Иосифа Волоцкого, влиятельного игумена Успенского Волоколамского монастыря) считали сохранение единства страны главным условием укрепления церкви. Они боролись за строгое соблюдение православных норм, и потому для них борьба с сепаратизмом являлась формой жесткого противостояния ересям. Многочисленные нестяжатели или «заволжские старцы», чьим духовным лидером был Нил Сорский, боролись против церковной собственности (т. е. стяжательства). Они стремились возвысить церковь и монашество до уровня высокого духовного служения, подвижничества. Очевидно, что представители обоих непримиримых направлений отстаивали приоритет церкви над государством, и их идеологическое противостояние было лишь спором о методах воздействия церкви на светскую власть.
Сочинения Ивана IV Грозного, Ивана Пересветова отражали другую позицию: их авторы защищали тезис о верховенстве светской власти над властью церковной. В острой и длительной дискуссии, развернувшейся в XVI веке, победу одержала реалистическая политическая линия сторонников самодержавия, согласно которой руководствоваться нужно интересами здесь и сейчас существующего Русского государства.

Мечта о русском единстве.Киевский синопсис 1674 (2)

http://www.litmir.me/br/?b=99450&p=1
Идея объединения русского народа под властью единого государства исходила из юго-западных русских земель. Эта фактически региональная инициатива приобретала разные формы, в том числе и стихийного народного порыва. Идеологически она была обоснована образованной элитой – православным духовенством Юго-Западной Руси. Именно оно выстроило концепцию единого с древних времен славянороссийского народа, единого и непрерывного Киево-Московского государства от IX до XVII веков, неизменной приверженности православию разделенного русского народа.
Этот идеологический натиск изощренных в системе доказательств «киевских старцев», знакомых с латинской ученостью, натиск с использованием близких русскому уму и сердцу идей, мифов, мотивов, повлиял на решение Алексея Михайловича выйти за рамки «тишайшей» политики.
Идеологический фон событий середины XVII века был гораздо сложнее, и воссоединение всей Руси не выглядело столь уж неизбежным и скорым. Советы, данные царю Юрием Крижаничем, приехавшим в Россию сербом-славянофилом, в его работе «Политика» (1666) свидетельствуют о наличии другой точки зрения. Он советовал Алексею Михайловичу укреплять «самовладство», сосредоточиться на решении вопросов внутренней политики, прежде всего социальной, укреплять рубежи государства, в прямом смысле закрыть границы, ограничив общение с иноплеменниками и иноверцами. Это была программа защиты собственного этнического, религиозного и исторического лица. Ю. Крижанич был первым, кто так явно и заинтересованно проводил идею России как национального государства.
Весьма показательно, что антиподом России у Крижанича выступала Польша, названная «новой Вавилонией», которая, по его мнению, являлась средоточием всех черт, приносящих гибель славянскому народу и государству. Если мыслить согласно этой логике, то воссоединение большей части русских земель, входивших в состав Польши, с Великороссией открывало перед Россией другую историческую перспективу – имперскую – со всеми ее недостатками.
( Read more... )

Мечта о русском единстве.Киевский синопсис 1674 (3)

О.Я. Сапожников, И.Ю. Сапожникова.Мечта о русском единстве.Киевский синопсис (1674)
Таким образом, история славяноруссов вписывается Иннокентием Гизелем в концепцию «один народ – одно происхождение – одна страна – одна цель». Интересно в этой связи, как гармонично в текст «Синопсиса» во вводных обзорных главах о географии континентов добавлено упоминание о присоединении Казани и Астрахани Иваном IV. Здесь господствует смысл истории, а не строгое следование хронологии и логике. Ведь смысл деяний Ивана Грозного – выход во владения Сима, следование царственному предназначению Иафетова племени (гл. 4).
Показательно и то, что при перечислении европейских народов и государств синоптик выстраивает закономерную очередность: сначала следует территория Византии, затем «Славяне, Русь, Москва, Польша, Литва», затем «ближнее зарубежье» славянских народов, и лишь потом в хаотичном беспорядке страны и народы Западной, Северной и Южной Европы (гл. 4).
«Синопсис» – сочинение переходного типа, поэтому порой исторические факты, почерпнутые из античных сочинений, трактуются символически, а библейские тексты, напротив, не иносказательно, а буквально. Так, здесь воспроизводится легенда о том, что Москва получила свое имя от сына Иафета Мосоха, и потому русские стали называться «мосховитами», то есть московитами (гл. 8).

( Read more... )