Только не для своих
Mar. 19th, 2013 01:04 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
elena_2004http://www.belgazeta.by/ru/2013_03_11/topic_week/26056/
Беларусь присоединилась к траурным мероприятиям в связи со смертью Уго Чавеса. На три дня приспущены флаги, телевидению рекомендовано исключить из эфира развлекательные передачи. 8 марта, праздник женщин и весны, страна встречала в атмосфере скорби по венесуэльскому покойнику. Нашлись те, кто вспомнил, что после теракта в минском метро 2011г. траурные мероприятия продлились лишь один день. Сквер Симона Боливара в Минске есть, улицы Быкова - нет. Почему?
Представители Мингорисполкома заявили, что в Минске появится улица Чавеса. Скорей всего она расположится в микрорайоне Каменная горка, где много новых кварталов и еще не все транспортные артерии названы. Ясно, что светлая память верного друга Беларуси, который обеспечил кредит в $500 млн. и танкеры с нефтью, будет увековечена в самое ближайшее время.
Вопрос, чем провинились другие друзья Беларуси: Муаммар Каддафи, Саддам Хуссейн, Слободан Милошевич? Почему до сих пор в городе нет улиц с их именами?
Вопрос, который кому-то может показаться легкомысленным, на самом деле является очень важным, ибо регламентирует наши отношения с исторической памятью. В том ли дело, что с Хуссейном мы просто дружили, а с Чавесом имели партнерство? Белорусские специалисты искали нефть и строили агрогородки в Венесуэле, а в Ираке и Сербии - не искали и не строили? Или, может, дело в том, что Чавес был носителем определенной идеологии и со временем, по мнению Мингорисполкома, может занять место рядом с Лениным, Марксом? А Каддафи, Хуссейн, Милошевич - просто хорошие люди, друзья Беларуси, без особой идеологии? Или дело (не хочется даже этого допускать) олько в кредите в $500 млн. и танкерах с нефтью? Не дешево ли в таком случае стоит пропуск в народную память?
Но Вечность капризна. Человек или даже Мингорисполком может попытаться внести кого-то в Вечность, а та через каких-нибудь сто лет возьмет и его отторгнет. Так было с названием улиц в Минске. А потому куда интересней вопрос о тех деятелях, которых в Вечность не пускают (люди или Мингорисполком), хотя Вечность их имен на табличках с названиями улиц очень ждет.
В настоящий момент образовалась целая пропасть в исторической памяти, заполненная деятелями последних 2-3-х десятилетий, которые вспыхивали (еще при Союзе), уходили и не оставляли никакого следа на лице столицы. Единственным достойно увековеченным сыном белорусской земли был Мулявин: именем «песняра» назван бульвар в самом центре города, рядом с филармонией.
А вот взять, например, Алеся Адамовича. Человек написал сценарий для одного из самых сильных фильмов XX-го столетия - «Иди и смотри». Он создал романы «Хатынская повесть», «Каратели» - все о такой важной нам Второй мировой войне. И что, нашлась для него улица в Минске? Нет! Единственное, чего удостоился Адамович - названия проулка в поселке Колодищи, рядом с деревней Сухорукие.
Про Быкова даже как-то вспоминать неудобно. Всем ясно, что он был последним великим белорусским писателем. Его похороны и панихида стали заметным событием в жизни столицы - при всей стихийности (был траур по Быкову?) тысячи горожан пришли почтить память прозаика. И вот, ни сквера Быкова, ни площади, ни переулка. В Вечность человека не пускают. При явном запросе со стороны народной памяти.
Еще веселей с улицей Короткевича. Она формально в столице есть, находится между Аэродромной и Брилевской. Но появилась там еще при жизни Владимира Семеновича. История ее появления феерична: Короткевич долго лежал в больнице, по выходу из которой его встретили друзья-писатели. Они сказали ему: Володя, мы ж думали, что ты не выкарабкаешься! Мы пробили для тебя улицу! Они притащили его на угол Аэродромной и Брилевской, показали табличку. Увидев неожиданное доказательство признания на родине, классик отреагировал бурно. Некоторые мемуаристы утверждают, что Владимир Семенович так растрогался, что даже пустил слезу. Ему было невдомек, что приятели жестоко над ним пошутили: улица Короткевича на самом деле была посвящена какому-то партизану с фамилией «Короткевич». В таком вот виде Минск дошел до наших дней: улица Короткевича есть, да не того Короткевича!
«Вторым умом» ясно, почему память этих троих нормально не увековечивают. Адамович писал статьи о национальном возрождении, называл Беларусь «новой Вандеей», которая медленней всех перенимает достижения Перестройки. Короткевич был «националистом», его романы - об истории, а эта тема сейчас воспринимается как сомнительная, «с душком». Быков - тот вообще примкнул к «пятой колонне», написал повесть «Афганец» о покушении на главу государства.
Но последние 20 лет открыли нам имена людей, которые даже близко не могли представлять угрозы режиму. Деятели БНР, великие белорусские писатели, репрессированные в 1930-х... Почему в Минске нет улицы Лёсика или Середы, зато в самом центре есть улица второго председателя президиума Верховного совета БССР? Деятелей, подаривших нам государственность - нет, зато есть тьма-тьмущая второстепенных функционеров первых лет государственности. С другой стороны, можно понять и Мингорисполком: сегодня к Ивану Середе (первый председатель рады БНР) - ровное отношение, про него по ТВ фильмы показывают, а завтра вдруг объявят врагом народа. Ведь вместе с Середой может пострадать и Мингорисполком!
Не здесь ли корни раболепия перед иностранцами? В том, что они точно не будут названы «пятой колонной»? А может быть, пресловутый белорусский принцип «своим - в последнюю очередь» происходит из остатков провинциализма, не до конца вытравленных за короткое время, прошедшее с 1991г.? От ощущения, что любой зарубежный деятель, будь он Виктор Пелевин или Дитер Болен - величина, а все наши гении - «местечковые», «доморощенные»? Или сказывается привычка видеть в загранице печать качества, радоваться (со значительным опозданием) лишь тем согражданам, которые нашумели за бугром - будь то Александр Исачев или Марк Шагал?
Так или иначе, народ, который не умеет гордиться своими героями и чтить память своих граждан, очень сложно уважать. Лучше бы нам вспомнить, что у нас были как свои боливары, так и свои толстые с симоновыми.
Виктор Мартинович
Беларусь присоединилась к траурным мероприятиям в связи со смертью Уго Чавеса. На три дня приспущены флаги, телевидению рекомендовано исключить из эфира развлекательные передачи. 8 марта, праздник женщин и весны, страна встречала в атмосфере скорби по венесуэльскому покойнику. Нашлись те, кто вспомнил, что после теракта в минском метро 2011г. траурные мероприятия продлились лишь один день. Сквер Симона Боливара в Минске есть, улицы Быкова - нет. Почему?
Представители Мингорисполкома заявили, что в Минске появится улица Чавеса. Скорей всего она расположится в микрорайоне Каменная горка, где много новых кварталов и еще не все транспортные артерии названы. Ясно, что светлая память верного друга Беларуси, который обеспечил кредит в $500 млн. и танкеры с нефтью, будет увековечена в самое ближайшее время.
Вопрос, чем провинились другие друзья Беларуси: Муаммар Каддафи, Саддам Хуссейн, Слободан Милошевич? Почему до сих пор в городе нет улиц с их именами?
Вопрос, который кому-то может показаться легкомысленным, на самом деле является очень важным, ибо регламентирует наши отношения с исторической памятью. В том ли дело, что с Хуссейном мы просто дружили, а с Чавесом имели партнерство? Белорусские специалисты искали нефть и строили агрогородки в Венесуэле, а в Ираке и Сербии - не искали и не строили? Или, может, дело в том, что Чавес был носителем определенной идеологии и со временем, по мнению Мингорисполкома, может занять место рядом с Лениным, Марксом? А Каддафи, Хуссейн, Милошевич - просто хорошие люди, друзья Беларуси, без особой идеологии? Или дело (не хочется даже этого допускать) олько в кредите в $500 млн. и танкерах с нефтью? Не дешево ли в таком случае стоит пропуск в народную память?
Но Вечность капризна. Человек или даже Мингорисполком может попытаться внести кого-то в Вечность, а та через каких-нибудь сто лет возьмет и его отторгнет. Так было с названием улиц в Минске. А потому куда интересней вопрос о тех деятелях, которых в Вечность не пускают (люди или Мингорисполком), хотя Вечность их имен на табличках с названиями улиц очень ждет.
В настоящий момент образовалась целая пропасть в исторической памяти, заполненная деятелями последних 2-3-х десятилетий, которые вспыхивали (еще при Союзе), уходили и не оставляли никакого следа на лице столицы. Единственным достойно увековеченным сыном белорусской земли был Мулявин: именем «песняра» назван бульвар в самом центре города, рядом с филармонией.
А вот взять, например, Алеся Адамовича. Человек написал сценарий для одного из самых сильных фильмов XX-го столетия - «Иди и смотри». Он создал романы «Хатынская повесть», «Каратели» - все о такой важной нам Второй мировой войне. И что, нашлась для него улица в Минске? Нет! Единственное, чего удостоился Адамович - названия проулка в поселке Колодищи, рядом с деревней Сухорукие.
Про Быкова даже как-то вспоминать неудобно. Всем ясно, что он был последним великим белорусским писателем. Его похороны и панихида стали заметным событием в жизни столицы - при всей стихийности (был траур по Быкову?) тысячи горожан пришли почтить память прозаика. И вот, ни сквера Быкова, ни площади, ни переулка. В Вечность человека не пускают. При явном запросе со стороны народной памяти.
Еще веселей с улицей Короткевича. Она формально в столице есть, находится между Аэродромной и Брилевской. Но появилась там еще при жизни Владимира Семеновича. История ее появления феерична: Короткевич долго лежал в больнице, по выходу из которой его встретили друзья-писатели. Они сказали ему: Володя, мы ж думали, что ты не выкарабкаешься! Мы пробили для тебя улицу! Они притащили его на угол Аэродромной и Брилевской, показали табличку. Увидев неожиданное доказательство признания на родине, классик отреагировал бурно. Некоторые мемуаристы утверждают, что Владимир Семенович так растрогался, что даже пустил слезу. Ему было невдомек, что приятели жестоко над ним пошутили: улица Короткевича на самом деле была посвящена какому-то партизану с фамилией «Короткевич». В таком вот виде Минск дошел до наших дней: улица Короткевича есть, да не того Короткевича!
«Вторым умом» ясно, почему память этих троих нормально не увековечивают. Адамович писал статьи о национальном возрождении, называл Беларусь «новой Вандеей», которая медленней всех перенимает достижения Перестройки. Короткевич был «националистом», его романы - об истории, а эта тема сейчас воспринимается как сомнительная, «с душком». Быков - тот вообще примкнул к «пятой колонне», написал повесть «Афганец» о покушении на главу государства.
Но последние 20 лет открыли нам имена людей, которые даже близко не могли представлять угрозы режиму. Деятели БНР, великие белорусские писатели, репрессированные в 1930-х... Почему в Минске нет улицы Лёсика или Середы, зато в самом центре есть улица второго председателя президиума Верховного совета БССР? Деятелей, подаривших нам государственность - нет, зато есть тьма-тьмущая второстепенных функционеров первых лет государственности. С другой стороны, можно понять и Мингорисполком: сегодня к Ивану Середе (первый председатель рады БНР) - ровное отношение, про него по ТВ фильмы показывают, а завтра вдруг объявят врагом народа. Ведь вместе с Середой может пострадать и Мингорисполком!
Не здесь ли корни раболепия перед иностранцами? В том, что они точно не будут названы «пятой колонной»? А может быть, пресловутый белорусский принцип «своим - в последнюю очередь» происходит из остатков провинциализма, не до конца вытравленных за короткое время, прошедшее с 1991г.? От ощущения, что любой зарубежный деятель, будь он Виктор Пелевин или Дитер Болен - величина, а все наши гении - «местечковые», «доморощенные»? Или сказывается привычка видеть в загранице печать качества, радоваться (со значительным опозданием) лишь тем согражданам, которые нашумели за бугром - будь то Александр Исачев или Марк Шагал?
Так или иначе, народ, который не умеет гордиться своими героями и чтить память своих граждан, очень сложно уважать. Лучше бы нам вспомнить, что у нас были как свои боливары, так и свои толстые с симоновыми.
Виктор Мартинович
