![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
elena_2004http://ruskline.ru/analitika/2012/11/10/krasnobeloe_vospriyatie_grazhdanskih_vojn_chast_3
И хотя Лондон недвусмысленно заявил о его смещении, оставались еще американцы. Именно на американцев теперь надеялся вождь четников. Надежда строилась на убеждении в том, что англо-американские противоречия носят принципиальный характер.
Эта очередная иллюзия легендарного Дражи сделала задумку Нойбахера неосуществимой. Впрочем, план Нойбахера остался бы неосуществимым и по другой причине.
Гитлер отказался рассматривать этот план, поскольку, несмотря на очевидную эволюцию концепции «Нового европейского порядка Рейха», по отношению к сербам фюрер испытывал резко негативное отношение. Отчасти это было проявлением предубеждения, свойственного австрийцам, в глазах которых Сербия была воплощением интриг, коварства, заговоров и бунтов.
В декабре 1943 года в «Волчьем логове», ставке Гитлера, состоялся разговор, в ходе которого фюрер озвучил свой окончательный вердикт по сербскому вопросу:
«Мы никогда не можем допустить, что на Балканах один народ станет чрезмерно силен, народ, который имеет ощущение политической миссии и исторической роли. Сербы - именно такой народ. Они доказали, что имеют большой потенциал в деле государственного созидания, а их амбиции простираются до Эгейского моря. Я сильно сомневаюсь в том, что их стоит еще и поддерживать». [29]
Между тем, Тито всерьёз опасался того, что немцы по настоящему сделают ставку именно на сербов.
Еще в декабре 1941 - вскоре после разгрома партизанской Республики Ужице - Иосиф Броз писал следующее:
«По непроверенным сведениям, впрочем, весьма правдоподобным, оккупанты собираются отдать Недичу Санджак, Боснию, Срем и Банат. Очевидно, что таким образом будет сформирован реакционный великосербский центр, который сможет сыграть руководящую контрреволюционную роль - вне зависимости от судьбы немецких и итальянских оккупантов. Этот реакционный центр опасен для всех народов Югославии. В нем, несомненно, сформируется завтрашний главный неприятель освободительной борьбы народа Югославии, а сейчас - главная опора оккупантов. Таким образом, нет никаких сомнений в том, что главной политической задачей нашей партии в Сербии является решительная борьба против этого центра». [30]
Не правда ли, какая знакомая лексика: у нас товарищи бытоулучшатели громили великорусский шовинизм, на Балканах - главным врагом для вождя народно-освободительного движения обозначается вовсе не оккупант, но «великосербская реакция». Как часто мы слышим о том, что «для четников врагом №1 были вовсе не немцы, а коммунисты», но почему же не вспомнить о том, что и Тито открыто заявлял о том же самом?! При этом впервые заявил об этом значительно раньше Михаиловича!
Ещё раз и ещё раз хочется напомнить о том, что гражданская война в Югославии 1941-1945 годов - это наглядное претворение в жизнь формулы, отчеканенной тов. Ульяновым (Лениным) в Циммервальде: «превратим войну империалистическую в войну гражданскую!» Иосиф Броз раздувал этот костер, ибо чем свирепее становились оккупанты, тем двусмысленнее становилась позиция тех, кто отстаивал национальную и традиционную православную Сербию. Чем свирепее становились оккупанты, тем скорее пополнялись ряды партизанского войска. И эти сербские юноши и мужчины, горевшие жаждой мщения, были для Броза не более чем топливом революционного пожара.
А вот следующий фрагмент из того же послания:
«Необходимо остро выступить против резни мусульман и хорватов со стороны великосербских элементов...» [31]
Это написано, напомню, как раз в разгар усташеской резни.
Придя к власти, Броз сделает всё возможное для того, чтобы сербы были превращены в гонимое меньшинство во всех мини-государствах, из которых он «с маленькой помощью своих друзей» смастерил Югославскую Федерацию.
И хотя Лондон недвусмысленно заявил о его смещении, оставались еще американцы. Именно на американцев теперь надеялся вождь четников. Надежда строилась на убеждении в том, что англо-американские противоречия носят принципиальный характер.
Эта очередная иллюзия легендарного Дражи сделала задумку Нойбахера неосуществимой. Впрочем, план Нойбахера остался бы неосуществимым и по другой причине.
Гитлер отказался рассматривать этот план, поскольку, несмотря на очевидную эволюцию концепции «Нового европейского порядка Рейха», по отношению к сербам фюрер испытывал резко негативное отношение. Отчасти это было проявлением предубеждения, свойственного австрийцам, в глазах которых Сербия была воплощением интриг, коварства, заговоров и бунтов.
В декабре 1943 года в «Волчьем логове», ставке Гитлера, состоялся разговор, в ходе которого фюрер озвучил свой окончательный вердикт по сербскому вопросу:
«Мы никогда не можем допустить, что на Балканах один народ станет чрезмерно силен, народ, который имеет ощущение политической миссии и исторической роли. Сербы - именно такой народ. Они доказали, что имеют большой потенциал в деле государственного созидания, а их амбиции простираются до Эгейского моря. Я сильно сомневаюсь в том, что их стоит еще и поддерживать». [29]
Между тем, Тито всерьёз опасался того, что немцы по настоящему сделают ставку именно на сербов.
Еще в декабре 1941 - вскоре после разгрома партизанской Республики Ужице - Иосиф Броз писал следующее:
«По непроверенным сведениям, впрочем, весьма правдоподобным, оккупанты собираются отдать Недичу Санджак, Боснию, Срем и Банат. Очевидно, что таким образом будет сформирован реакционный великосербский центр, который сможет сыграть руководящую контрреволюционную роль - вне зависимости от судьбы немецких и итальянских оккупантов. Этот реакционный центр опасен для всех народов Югославии. В нем, несомненно, сформируется завтрашний главный неприятель освободительной борьбы народа Югославии, а сейчас - главная опора оккупантов. Таким образом, нет никаких сомнений в том, что главной политической задачей нашей партии в Сербии является решительная борьба против этого центра». [30]
Не правда ли, какая знакомая лексика: у нас товарищи бытоулучшатели громили великорусский шовинизм, на Балканах - главным врагом для вождя народно-освободительного движения обозначается вовсе не оккупант, но «великосербская реакция». Как часто мы слышим о том, что «для четников врагом №1 были вовсе не немцы, а коммунисты», но почему же не вспомнить о том, что и Тито открыто заявлял о том же самом?! При этом впервые заявил об этом значительно раньше Михаиловича!
Ещё раз и ещё раз хочется напомнить о том, что гражданская война в Югославии 1941-1945 годов - это наглядное претворение в жизнь формулы, отчеканенной тов. Ульяновым (Лениным) в Циммервальде: «превратим войну империалистическую в войну гражданскую!» Иосиф Броз раздувал этот костер, ибо чем свирепее становились оккупанты, тем двусмысленнее становилась позиция тех, кто отстаивал национальную и традиционную православную Сербию. Чем свирепее становились оккупанты, тем скорее пополнялись ряды партизанского войска. И эти сербские юноши и мужчины, горевшие жаждой мщения, были для Броза не более чем топливом революционного пожара.
А вот следующий фрагмент из того же послания:
«Необходимо остро выступить против резни мусульман и хорватов со стороны великосербских элементов...» [31]
Это написано, напомню, как раз в разгар усташеской резни.
Придя к власти, Броз сделает всё возможное для того, чтобы сербы были превращены в гонимое меньшинство во всех мини-государствах, из которых он «с маленькой помощью своих друзей» смастерил Югославскую Федерацию.
