Ольга Свиблова
Aug. 20th, 2015 07:11 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
elena_2004полностью http://cult.mos.ru/reviews/ot-pervogo-litsa-olga-sviblova/
Меня воспитывала бабушка, потому что родители вечно работали. Я не помню, чтобы бабушка когда-нибудь сидела без дела, смотрела телевизор или просто отдыхала. Она всегда была чем-то занята. Родители тоже были трудоголиками. Я иногда прихожу в онкоцентр к знакомым врачам, которые десять лет тянули моего папу, и они говорят: «Вот видите этот линолеум – его перестелил ваш отец, видите утюг – его тоже ваш отец починил». Пока другие просто лежали и думали, что с ними будет, мой папа перечинил все, что мог. Так он жил всегда. В доме все было сделано его руками — от люстры до стереоаппаратуры. Когда его не стало, я нашла кучу медалей за его изобретения, многочисленные авторские свидетельства — он занимался космосом и авиацией, работал в конструкторском бюро в институте Сергея Королева. Когда папа видел в небе след от самолета, он всегда заставлял меня поднять голову и говорил: «Смотри, как красиво!» Эстетическая составляющая любой работы была для него очень важна.
Мне было семь лет, когда Гагарин полетел в космос, и бабушка по дороге из школы купила мне конфеты «Стратосфера». Я вообще не люблю сладкое, но конфеты «Стратосфера» покупаю до сих пор. Папа вернулся в этот день домой сильно навеселе и спросил меня, хочет ли дочь в космос. Я ответила, что не хочу. На вопрос, почему, уточнила, что и на земле много интересного. Папа, который никогда не прикасался ко мне и пальцем, выдрал меня с жесткой формулировкой «За отсутствие воображения».
Мама преподавала немецкий язык до восьмидесяти лет, каждый раз на трех-пяти работах. Десять лет назад, когда я ее все-таки вынудила выйти на пенсию, она стала писать рецензии на кино и нашла киносайты, которые ее до сих пор печатают. Сейчас маме девяносто, она приглашена на все кинофестивали, не пропускает ни одной крупной премьеры и по-прежнему пересекает Москву на общественном транспорте.
---
Мне очень повезло с учителями. До сих пор помню свою первую учительницу Валентину Ивановну, необыкновенную красавицу. Во втором классе мы переехали из центра в Измайлово, моя новая учительница Ольга Сергеевна была настоящим чудовищем. Она вынудила меня на забастовку: последние два месяца я приходила в школу, ставила перед классом в коридоре портфель, но на урок не заходила. Домашние задания спрашивала у одноклассников. Когда родители поняли, что ничего не могут с этим сделать, меня перевели в 444-ю математическую школу.
Дальнейшие восемь лет школьного образования были чистым счастьем. Наши замечательные учителя не просто давали нам глубокие знания — они с нами жили. Ставили спектакли, водили нас в кино и театры, водили в походы, ездили в экспедиции. Например, я до сих пор храню результаты этнографической экспедиции в Закарпатье: описание кулинарных рецептов, свадебных и похоронных обрядов, зарисовки архитектуры и старые прикарпатские рубашки с национальными узорами. Это был уникальный опыт понимания того, как на очень небольшом пространстве могут в содружестве жить разные народы, сохраняя аутентичную культуру. Тем более страшно сегодня видеть заново пробуждающиеся ростки межэтнический и межконфессиональной вражды. Собственно, школа дала все. Поэтому, наверное, я до сих пор думаю, что не художник и не топ-менеджер, а именно учитель является главным звеном любой цивилизации. Учитель — самая привилегированная профессия мира. Семен Исаакович Шварцбурд, Рина Зельмуновна Окунь, Михаил Ефимович Суражский — хотя бы в этом кратком интервью хочется сказать вам спасибо.
А потом мне повезло в университете. Факультету психологии МГУ, на который я поступила, на тот момент было всего (и уже) десять лет. Меня учили Алексей Николаевич Леонтьев, Блюма Вульфовна Зейгарник, Александр Романович Лурия, Петр Яковлевич Гальперин, Даниил Борисович Эльконин — великие ученые. Они задавали уровень. На соседнем журфаке читал лекции гениальный Мераб Мамардашвили, и мы лежали, висели, теснись в три слоя, слушая его. Поэтому я знаю и до сих пор люблю философию. Спасибо Георгию Петровичу Щедровицкому, чьи методологические семинары помогли осознать жизнь глобально.
Но встречи с учителями не заканчиваются, когда ты покидаешь стены школы или университета. Жизнь — это ежедневный поиск новых учителей. Я могу сказать спасибо Харальду Зееману, в доме которого мне посчастливилось пожить в конце 80-х и который часто приезжал к нам с мужем во Франции. Наверное, можно сказать, что он крестил меня в профессию куратора. Иногда встречи с учителями — это долгие годы учебы, а иногда это случайные пересечения. Кстати, порой на тусовках. Ты просто видишь человека, запоминаешь его жесты, слышишь несколько слов, чувствуешь масштаб, и это остается и прорастает в тебе.
Очень важно все время искать тех, у кого больший личный диапазон. Диапазон, который восхищает и проращивает в тебе что-то, чего ты не знал раньше. Я думаю, каждый из нас определен картой встреч. Встреч с масштабными людьми. Это ведет по жизни и определяет твою собственную траекторию.
Меня воспитывала бабушка, потому что родители вечно работали. Я не помню, чтобы бабушка когда-нибудь сидела без дела, смотрела телевизор или просто отдыхала. Она всегда была чем-то занята. Родители тоже были трудоголиками. Я иногда прихожу в онкоцентр к знакомым врачам, которые десять лет тянули моего папу, и они говорят: «Вот видите этот линолеум – его перестелил ваш отец, видите утюг – его тоже ваш отец починил». Пока другие просто лежали и думали, что с ними будет, мой папа перечинил все, что мог. Так он жил всегда. В доме все было сделано его руками — от люстры до стереоаппаратуры. Когда его не стало, я нашла кучу медалей за его изобретения, многочисленные авторские свидетельства — он занимался космосом и авиацией, работал в конструкторском бюро в институте Сергея Королева. Когда папа видел в небе след от самолета, он всегда заставлял меня поднять голову и говорил: «Смотри, как красиво!» Эстетическая составляющая любой работы была для него очень важна.
Мне было семь лет, когда Гагарин полетел в космос, и бабушка по дороге из школы купила мне конфеты «Стратосфера». Я вообще не люблю сладкое, но конфеты «Стратосфера» покупаю до сих пор. Папа вернулся в этот день домой сильно навеселе и спросил меня, хочет ли дочь в космос. Я ответила, что не хочу. На вопрос, почему, уточнила, что и на земле много интересного. Папа, который никогда не прикасался ко мне и пальцем, выдрал меня с жесткой формулировкой «За отсутствие воображения».
Мама преподавала немецкий язык до восьмидесяти лет, каждый раз на трех-пяти работах. Десять лет назад, когда я ее все-таки вынудила выйти на пенсию, она стала писать рецензии на кино и нашла киносайты, которые ее до сих пор печатают. Сейчас маме девяносто, она приглашена на все кинофестивали, не пропускает ни одной крупной премьеры и по-прежнему пересекает Москву на общественном транспорте.
---
Мне очень повезло с учителями. До сих пор помню свою первую учительницу Валентину Ивановну, необыкновенную красавицу. Во втором классе мы переехали из центра в Измайлово, моя новая учительница Ольга Сергеевна была настоящим чудовищем. Она вынудила меня на забастовку: последние два месяца я приходила в школу, ставила перед классом в коридоре портфель, но на урок не заходила. Домашние задания спрашивала у одноклассников. Когда родители поняли, что ничего не могут с этим сделать, меня перевели в 444-ю математическую школу.
Дальнейшие восемь лет школьного образования были чистым счастьем. Наши замечательные учителя не просто давали нам глубокие знания — они с нами жили. Ставили спектакли, водили нас в кино и театры, водили в походы, ездили в экспедиции. Например, я до сих пор храню результаты этнографической экспедиции в Закарпатье: описание кулинарных рецептов, свадебных и похоронных обрядов, зарисовки архитектуры и старые прикарпатские рубашки с национальными узорами. Это был уникальный опыт понимания того, как на очень небольшом пространстве могут в содружестве жить разные народы, сохраняя аутентичную культуру. Тем более страшно сегодня видеть заново пробуждающиеся ростки межэтнический и межконфессиональной вражды. Собственно, школа дала все. Поэтому, наверное, я до сих пор думаю, что не художник и не топ-менеджер, а именно учитель является главным звеном любой цивилизации. Учитель — самая привилегированная профессия мира. Семен Исаакович Шварцбурд, Рина Зельмуновна Окунь, Михаил Ефимович Суражский — хотя бы в этом кратком интервью хочется сказать вам спасибо.
А потом мне повезло в университете. Факультету психологии МГУ, на который я поступила, на тот момент было всего (и уже) десять лет. Меня учили Алексей Николаевич Леонтьев, Блюма Вульфовна Зейгарник, Александр Романович Лурия, Петр Яковлевич Гальперин, Даниил Борисович Эльконин — великие ученые. Они задавали уровень. На соседнем журфаке читал лекции гениальный Мераб Мамардашвили, и мы лежали, висели, теснись в три слоя, слушая его. Поэтому я знаю и до сих пор люблю философию. Спасибо Георгию Петровичу Щедровицкому, чьи методологические семинары помогли осознать жизнь глобально.
Но встречи с учителями не заканчиваются, когда ты покидаешь стены школы или университета. Жизнь — это ежедневный поиск новых учителей. Я могу сказать спасибо Харальду Зееману, в доме которого мне посчастливилось пожить в конце 80-х и который часто приезжал к нам с мужем во Франции. Наверное, можно сказать, что он крестил меня в профессию куратора. Иногда встречи с учителями — это долгие годы учебы, а иногда это случайные пересечения. Кстати, порой на тусовках. Ты просто видишь человека, запоминаешь его жесты, слышишь несколько слов, чувствуешь масштаб, и это остается и прорастает в тебе.
Очень важно все время искать тех, у кого больший личный диапазон. Диапазон, который восхищает и проращивает в тебе что-то, чего ты не знал раньше. Я думаю, каждый из нас определен картой встреч. Встреч с масштабными людьми. Это ведет по жизни и определяет твою собственную траекторию.
Tags:
