![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
elena_2004Родион Раскольников
«Дело Гайдукова» - в той его части, которая попала в СМИ - выглядит темно: «шпион» переписывался с ЦРУ, обещал сдать ему данные о компьютерной сети «Нафтана», но доступа к этим данным он не имел, а потому это было «элементарной туфтой», попыткой «развести ЦРУ» (это версия газеты «СБ. Беларусь сегодня», опубликовавшей «письмо Гайдукова в ЦРУ»). В дальнейшем выяснилось, что «переписка с ЦРУ» то ли попала в руки белорусских контрразведчиков, то ли велась непосредственно ими. В итоге признаков собственно шпионажа в действиях Гайдукова не рассмотрел даже белорусский суд, в результате чего «шпион» был наказан с такой вот сложной формулировкой - за попытку установить сотрудничество. Как следует из скупых слов самого Гайдукова, он действительно искал финансирование и писал письма, но не в ЦРУ, а в одну ресурсную организацию. И делал это не с целью заняться шпионажем, а с мечтой создать «Союз молодых интеллектуалов».
Что интересно в выходе Гайдукова на свободу? Во-первых, конечно, дата - 8 мая, прямо накануне открытия чемпионата мира. Сделано все для того, чтобы это выглядело «амнистией», шагом навстречу Европе, болельщикам, правам человека и т.д. Все, кстати, ожидали такого шага - после того как Владимир Путин перед запуском зимних Олимпийских игр в Сочи выпустил политзаключенного N1 Михаила Ходорковского, нечто подобное должно было произойти и в Беларуси. Но то, что выглядит как амнистия, амнистией на самом деле не является: Гайдуков отсидел все положенное ему по закону время. Соответственно, его выход - не более чем совпадение. Пусть даже в среде европейских правозащитников это совпадение может сформировать приподнятое настроение и миф о том, что Лукашенко-де «пошел на уступки».
Второе, что интересно, - это масштаб. Там - Ходорковский, у нас - Гайдуков. Там - политзек N1, здесь - человек, дело которого с самого начала воспринималось как недоразумение. Выход экс-кандидата Николая Статкевича, предпринимателя Николая Автуховича или правозащитника Алеся Беляцкого никак не повлияли на пресловутую белорусскую стабильность. Как показывает опыт Ходорковского, за то время, пока человек сидит в тюрьме, расклад политических сил успевает измениться, и ему требуется много времени, чтобы восстановить прежние вес и влияние на процессы. А сил на это у человека, отсидевшего большой срок за решеткой, хватает не всегда. Отсюда - простое предположение: можно было выпускать и Статкевича, и Беляцкого, и других - Amnesty International пришлось бы свернуть кампанию по перепозиционированию белорусского хоккея в явление некрасивое и постыдное (эта кампания разворачивается на наших глазах), но революции бы не случилось, максимум - мягкое изменение расстановки сил в оппозиции.
Освобождения резонансных политических сидельцев не произошло. Из чего следуют достаточно печальные выводы для всех тех, кто остался в тюрьмах. Ведь если эффектная амнистия когда-то и могла случиться, то лишь непосредственно перед чемпионатом. Больше поводов у режима заигрывать с Европой не просматривается. Отношения с Россией хоть и отмечены сейчас определенной степенью натянутости, но разговоры о кредитах и снижении пошлин в Беларуси идут, встречи с Путиным происходят. Таким образом, «политических» можно и дальше проверять на прочность, либо вынуждая подписать прошение о помиловании и таким образом признать собственную вину, либо заставляя ожидать окончания их полного срока.
Как писал Достоевский, «если бога нет, стало быть, позволено все». В белорусской политической культуре эту поговорку можно перефразировать: если нет Европы (или переговоров с Европой), стало быть, режиму позволено все. Какие угодно методы воздействия на несогласных. Путин не пожурит - Путину, наоборот, нравится. Иногда начинает казаться, что даже симуляция диалога с ЕС для атмосферы в стране вещь более полезная, чем уверенная дружба с Россией.
